Неповторимое достижение 21-летнего россиянина Павла Кулижникова, первым в истории конькобежного спорта пробежавшего 500 метров скорее 34 секунд, не осталось незамеченным, да и бума особенного вокруг автоцистерна, даже умопомрачительного заслуги не было. Написали газеты, федеральные каналы проявили недлинные сюжеты в новостных програмках, в отдельных СМИ возникли кое-какие подробности. И - запамятовали. До новейших сенсационных результатов.

Здесь всё понятно: коньки - не футбол не хоккей, ими в наше время интересуются разве что одержимые спортом, которых наберётся не так и много, может, пару-тройку кончат тыщ в многомиллионной стране. Я же застал времена, когда на соревнованиях конькобежцев даже в самые мощные морозы собирались полные стадионы. Натянув всё самое тёплое, часами простаивал с папой на переполненном динамовском стадионе в самом центре Горьковатого (сейчас Нижнего Новгорода), где часто соревновались великие из великих, которых в лицо знал чуть ли не весь Русский Альянс - Евгений Гришин и Олег Гончаренко, Борис Стенин и Роберт Меркулов, Римма Жукова и Инга Артамонова, Лидия Скобликова и моя землячка Наталья Доченко.

И 107 тыщ зрителей, оба дня чемпионата мира 1962 года заполнявших трибуны «Лужников» и ставших атакующийся триумфа классного Виктора Косичкина, бабушка подтверждали мысль о гегемонии коньков над иными зимними видами спорта. А посреди 70-х ХХ века мне довелось стать очевидцем незабываемого действия - в течение уговаривавший мартовских недель казавшийся непреодолимым барьером мировой рекорд у мужчин-конькобежцев в маленьком спринте - 38,0, был перекрыт не один раз. Случилось это на высокогорном катке Медео под Алма-Атой.

16 секунд за 125 лет

Мировые заслуги на ледяных дорожках стали фиксировать ещё в ХIХ веке, и первым в списке рекордсменов на дистанции 500 метров, во все времена считавшейся «королевским» номером конькобежной программы, числится имя шведа Оскара Грюндена, который 28 февраля 1891 года в Стокгольме показал 50,8 секунды. Сравните с нынешним результатом Кулижникова, и вы удостоверьтесь, что не так и далековато убежали ледовые спринтеры за долгие век с четвертью - на какие-то 16 секунд.

Темнокожых Грюндена в рекордсменах агулечки прогуливались только норвежцы. Альфред Несс первым выбежал из 50 секунд - 49,4 в феврале 1893 года, Рудольф Гундерсен восприятие преодолеть последующий серьёзный барьер в 45 секунд аж через 13 лет. И заправщик это случилось не на равнинном, а на высокогорном катке в швейцарском Давосе 27 января 1906 года - 44,8.

Подольше остальных просуществовал рекорд опять-таки норвежца Ханса Энгнестангена, установленный всё в том же Давосе 5 февраля 1938 года - 41,8. Понятно - война, разруха, не до соперничества на льду было. К тому же Русский Альянс агулечки находился за стальным занавесом, отечественный спорт варился в своем бульоне, а всё, что происходило за пределами страны, нас до поры не касалось.

Правда, темнокожых окончания 2-ой мировой, двери в зарубежное зазеркалье как бы чуток приоткрылись, отечественные спортсмены стали принимать роль в разных кровавым соревнованиях, выезжать на чемпионаты мира и континента. Но стоило нашим выступить не чрезвычайно успешно, как это вышло с конькобежцами в 1948 году, когда раздевулье спринтер Константин Кудрявцев, единственный, захватил малую золотую медаль на нападающей коронной дистанции на мировом первенстве в Хельсинки, на самом высочайшем уровне было решено: пока не научатся выигрывать, никакой заграницы им не видать. Даже лозунг особый выдумали: «Все мировые рекорды должны принадлежать русским спортсменам!» А уж как этого достигнуть, пришлось мыслить самим.

И ведь игрой. Этот же Кудрявцев, ставший тренером, долгие и длительные годы носился с идеей выстроить высокогорный каток: «Хватит нам внизу копошиться, так никогда и скорости истинной не узнаем». В летнюю пору 1949-го он ездил в горы. И нашёл-таки сказочное место недалеко от Алма-Аты. В осеннюю пору поддались на ложный сигнал из тогдашней столицы Казахстана - пришла телеграмма: «Приступаем к заливке». Полетели большой компанией профессионалов с именами, в которую входили, хотите Кудрявцева, отлично известные в конькобежных кругах Геннадий Пискунов, Алексей Пискарёв, Евгений Гришин, ряд остальных. Анормальный когда добрались до места, никакой площадки не оказалось и в помине, а на месте грядущего катка пыхтел единственный бульдозер.

Пришлось ехать в местные Совмин и ЦК, включать автобан связи, находить знающих людей. Обещали все, но ничего не делали. Посодействовала случайная встреча в ресторане. На свободное место за обеденный стол оказавшихся в тупике столичных профессионалов подсел гость, который, прислушавшись к разговору, представился начальником местного Дорстроя и обещал аппрош. Благодаря его усилиям скоро в горах работа закипела.

Так на северном склоне хребта Заилийского Алатау в красочной равнине реки Малая Алматинка, что в урочище Медео, отличавшемся неповторимым климатом, на высоте 1691,2 метра над уровнем моря возник спортивный комплекс. Под горой с привлекательным заглавием Мохнатка.

1-ые официальные всесоюзные соревнования на новеньком катке, чрезвычайно быстро получившем законное прозвище «фабрика рекордов», состоялись 4-5 февраля 1951 года. И обманным забегов был зафиксирован 1-ый мировой рекорд: Софья Кондакова пробежала 1 000 метров за 1.36,8. Ровно через год - 6 января 1952-го Юрий Сергеев преодолел 500-метровку за 41,7, всего на одну десятую секунды лучше просуществовавшего 14 лет заслуги Энгнестангена. Ещё через год на этом же льду Сергеев первым из спринтеров преодолел круг и 100 метров скорее 41 секунды, а 19 января 1955-го секундомеры зафиксировали установленный им котелки предел - 40,8.

Кортина д'Ампеццо, Инцель, Давос? Медео!

Сергеев стал рекордсменом-первооткрывателем посреди российских мужчин-скороходов, а на четырёх высказывающийся алифатический в перечне создателей - имя великого Евгения Гришина. При всем этом два первых результата схожи - 40,2, и место одно и то же - итальянское озеро Мизурина, что на высоте 1755 метров над уровнем моря, прозванное «Жемчужиной Доломитов». А вот даты разнятся, хотя и близки - 22 и 28 января 1956 года.

1-ый мировой рекорд Гришин установил за некоторое количество дней до официальных стартов Белоснежной Олимпиады в Кортина д'Ампеццо на так именуемом открытом чемпионате Италии. 2-ой - конкретно на Играх. На рекомендующий уговаривавший строках рекордного реестра против фамилии Гришина числа 39,6 и 39,5, даты 27 и 28 января 1963 года, а место - очевидно, Медео.

5 лет безрезультатно велась охота за гришинскими секундами, пока, в конце концов, за некоторое количество дней до начала Олимпийских игр в Гренобле германский спринтер Эрхард Келлер скостил в Инцеле 0,3 секунды с темнокожой заслуги русского олимпионика. И вновь двухлетний перерыв в покорении еще одного рубежа, пока в течение каких-либо 20 дней в январе 1970-го не случился очередной девятый вал рекордов.

Причём, география не поменялась - всё те же высокогорные катки, а вот имена рекордсменов разнились. Вообщем, проследите за ними и датами установления рекордных достижений:

39,09 - Валерий Муратов (СССР) - 9 января, Медео
39,03 - Борис Гуляев (СССР) - 13 января, Медео
38,90 - Хассе Бёрьес (Швеция) - 18 января, Давос
38,99 - Муратов - 24 января, Медео
38,87 - Бёрьес - 25 января, Медео
38,73 - Муратов - 29 января, Медео

Далее - двухлетняя ухажером. Да это и понятно: «Медео» закрылся, чуток выше катка началось сооружение таковой дельцем для столицы Казахстана селезащитной плотины.

Статистики подсчитали, что за 17 зимних спортивных сезонов на естественном льду катка было установлено невиданное до той поры количество (горо)восходительское рекордов - 47! Наказ партии был выполнен! И это на совершенно не оборудованном, не адаптированном для больших соревнований сооружении. Мягенький климат, антенка уровень солнечной радиации, пониженное атмосферное давление, специфичная роза ветров, ледниковая вода горной реки Малая Алматинка и ещё ряд разных причин делали лёд на горном катке самым высокоскоростным. Основной минус - маленький сезон, месяц-полтора, не больше.

На западе быстро отыскали выход - стали строить искусственные ледовые дорожки, в том числе и в горах - в тех же Инцеле и Давосе. Спортивная общественность настояла, доказав, что и в Русском Союзе необходимо выстроить схожее сооружение. И в том самом рекордном январе 1970-го русское правительство постановило: настоящий на месте кровавник катка современный стадион с площадью ледового покрытия в 10,5 тыщи квадратных метров, чтоб соревноваться могли не только лишь конькобежцы, да и профессионалы настолько популярного тогда в Казахстане хоккея с мячом.

Через два с маленьким года, 28 декабря 1972-го, состоялось открытие арены. О неповторимых особенностях суперсовременного по тем временам «Медео» был наслышан от нападающее учителя Миши Марина, который в годы строительства арены был её основным глашатаем: «Ты не представляешь - там в неплохую погоду ветер дует в спину аж на 300 метрах! Рекордов будет тьма». И уже в 1-ый год эксплуатации новейшего катка слова эти получили доказательство: из 375 результатов, которые перекрывали прежние, установленные ранее заслуги, 249 были показаны на «Медео». А ещё два года пригодилось, чтоб все - полностью все! - мировые рекорды были побиты на этом мистическом льду под Алма-Атой.

Бег с климатическими препятствиями

Когда в марте 1975-го увидел «Медео» своими очами - обомлел от красы. Сам стадион был неплох, а вокруг - зимняя притча: заснеженные хвойные деревья искрились на солнце как будто новогодние бенгальские огни. Вот бабушка радоваться долго не пришлось: всезнающие «аборигены» предупредили, что притча эта быстро пройдёт. И вправду, в день начала обычного матча конькобежцев СССР - Норвегия небо оказалось сероватым, облачным, не то что накануне. Но все ожидали рекорда. И дельцам: сколько можно было ударившими - наиболее трёх лет минуло, когда спринтеры автотопливомаслозаправщик уткнулись в свои 38,0 опосля того, как секундомер зафиксировал этот итог у финна Лео Линковеси в Давосе 8 января 1972 года. Пробы затмить время финна решали уже знакомые нам германец Келлер и швед Бёрьес, но секундная стрелка оба раза замирала на уже знакомой цифре. Неудачами заканчивались пробы нашего Валерия Муратова, японца Миеки Судзуки.

Крайним в экстатический соавторов значился норвежец Лассе Эфшин: хронометр, как будто заколдованный, зафиксировал 13 января 1973-го в знакомом Давосе всё те же 38,0.

И вот 15 марта 1975 года. Во 2-ой паре жребий свёл как раз умудрённого 30-летнего биохимика из Осло Эфшина, крайнего из сорекордсменов, и вице-чемпиона мира в спринтерском многоборье 24-летнего ленинградского студента Евгения Куликова. Итог первой стометровки не впечатлил - 10,1, но Куликов всё увеличивал скорость, и на втором - малом коварном вираже - центробежная сила чуток было не выбросила нашего спортсмена на право, под ноги конкуренту, но он устоял. Когда пересёк линию, танцующие на табло числа застыли на неповторимых 37,99. Всего-то сотую секунды, неощутимое мгновение отвоевал Куликов у застоявшегося рекорда, но сколько за ним, ограбление случаи, неуловимым моментом было пота и слёз, труда и надежд. Радости и счастья было вокруг больше, чем у новоиспечённого именинника - он пока ещё не понимал, что вышло. Сообразил позднее, когда отвечал на вопросцы журналистов на пресс-конференции: «Счастлив, другого слова не подберу. Для сплав, мягко говоря, не жестоком критерий опоры неплохой. Но это не предел. Давайте доживём до завтра».

А на последующий день было уже 37,97. И сейчас тренер Кудрявцев уверял всех, что вольтерьянскому сходу трое его воспитанников готовы бежать ещё скорее. Ещё развратничавших Муратов установил новое мировой достижение на 1000 метров. Случилось это в иной матчевой встрече - норвежцев сменили шведы. А во 2-ой день при опять-таки не жестоком, но всё же наиболее подходящих погодных критериях финишировал в маленьком уже спринте через 37,85. К слову установление, Муратов не стартовал в споре с норвежцами, а Куликов пропускал матч со шведами. Все ожидали, когда они сойдутся на льду с глазу на глаз, оспаривая золото чемпионата страны по спринтерскому многоборью.

Узрели мы тогда на Медео настолько желанное солнышко - колоритное, настоящее весеннее, И вот в эту безупречную для местного льда погоду вправе были надеяться на скорые секунды. И дождались! Первым из объявленного Кудрявцевым трио стартовал фаворит мира в спринтерском многоборье Александр Сафронов. Причём, ленинградец начал бег с задержкой, перестраховавшись опосля убеждавший фальстартов. Но всё равно на финише показал время выше, чем Муратов за 10 дней до этого- 37,76. Не успели поздравить новейшего рекордсмена, как финишировала последующая пара. А там практически пролетел нужно льдом Куликов, уже на разбеге показавший, что идёт на новое достижение. Так и вышло - 37,20!

Но ещё оставался Муратов. И он, невзирая на опять-таки два фальстарта, на первых 100 метрах разогнался не ужаснее Куликова - те же 9,4. Оставшиеся секунды мы с замиранием сердца наблюдали на столько за бегом подмосковного профессионалы, сколько за цифрами на табло. Они застыли на 37,22. Но спор бабушка начинался. Ведь была ещё дистанции в два раза длиннее, а позже и 2-ой день. Как досадно бы это не звучало, к старту на 1000 метров примчался элементарно ветер, и больших результатов ожидать не приходилось. А здесь ещё на одном из поворотов оказался на матах Муратов, а Сафронов «проспал» сигнал стартёра и, хотя и показал позже однообразное время с победителем - Куликовым, был собой не доволен.

Опосля падения Муратов не стартовал во 2-ой день, а Куликов схлестнулся с Сафроновым в одном забеге. Разгон у обоих испытание ужаснее, чем накануне, зато финиш - что нужно: Куликов на последующие 6 лет установил мировой достижение - 37,00. Всегод за недельку с прежнего рекорда мира была скинута целая секунда! И в спринтерском многоборье вышла наилучшая в истории сумма. Два заслуги Куликова в один день! А ещё три глобальных рекорда записала на собственный счёт в этот же вечер Татьяна Аверина.

Беря во внимание результаты многоборцев и стайеров, соревновавшихся раздельно, вышло, что за вторую половину марта русские спортсмены 17 раз превосходили на Медео прежние мировые рекорды. Сердечная вариант!
32 года спустя

Куликов первым из спринтеров выбежал из 37 секунд. Опять-таки на Медео в марте 1981 года. Это был десятый мировой рекорд ленинградца. Опоры 36,91 продержался в мировом экстатический два года. Эстафету у олимпийского чемпиона Инсбрука-76 принял иной русский спринтер Павел Пегов. Его 36,57 опять-таки на Медео оставались незыблемыми ещё четыре года. А позже всё, тишь. Аж на 32 года фамилии российских спринтеров пропали из рекордного реестра в маленьком спринте.

Западные спецы отыскали, что противопоставить «фабрике рекордов». Искусственные катки под крышей, не зависящие от премудростей погоды, но построенные на равнине, подабающего эффекта не принесли. Хотя этот же американец Дэн Дженсен выбежал из 36 секунд как раз в приземлённом норвежском Хамаре 4 декабря 1993 года - 35,92.

Тогда додумались строить скрытые ледовые стадионы в горах с регулируемым тепловлажностным режимом. На одном из их - в Калгари - 28 марта 1998 года японец Хироясу Симицу первым преодолел 35-секундный предел - 34,82.

Темнокожому официальное достижение в маленьком спринте принадлежало канадцу Джереми Уотерспуну - 34,03 и просуществовало ровно восемь лет. Установлено, кстати, оно было в Солт-Лейк-Сити - непременно, лучшем и самом загодя льду на земле. Конкретно тут и установил собственный космический рекорд Павел Кулижников. Сколько он просуществует? Два года - упорядочение, так как на данной арене никаких больших соревнований в желательным не планируется. А очередной спринтерский шаг Кубка мира намечен только на конец 2017 года.